Tại sao T-34 thua PzKpfw III, nhưng lại thắng Hổ và Báo. Giới thiệu về T-34M và cuộc rượt đuổi tháp pháo rộng
Рассмотрев достоинства и недостатки Т-34 довоенного выпуска и первых военных лет, мы ожидаемо пришли к следующему: «тридцатьчетверка» представляла собой танк с очень мощной и эффективной для своего времени xe tăng пушкой и противоснарядным бронированием, которое, хотя и не гарантировало абсолютной неуязвимости, отлично защищало от основного 37-мм противотанкового орудия вермахта. Но при этом Т-34 имел экипаж недостаточной численности, только 4 человека вместо 5, что чрезмерно перегружало командира танка, вынужденного одновременно выполнять роль наводчика орудия. Его ходовая была ненадежна и требовала весьма высокой квалификации механика-водителя. Но даже и при наличии такового, Т-34 начала войны все же не обладал технической надежностью для решения своей основной задачи – действий в оперативном тылу фронта противника на глубину до 300 км.
Понимали ли в РККА недостатки Т-34? Безусловно. Собственно говоря, уже постановление № 443сс «О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, арттягачей и о производстве их в 1940 г.» от 19 декабря 1939 г., согласно которому Т-34 был принят на вооружение, уже содержало перечень изменений, которые следовало внести в конструкцию танка до начала его серийного производства. Этот же документ установил план по выпуску «тридцатьчетверок» на 1940 г – 220 ед.
Интересно, что Т-34 был принят на вооружение даже до начала войсковых испытаний, которые планировалось начать 25 января 1940 г., но фактически к ним приступили только 13 февраля. Разумеется, в ходе испытаний замеченные недостатки множились. В ходе «обкатки» опытных образцов, проводимой в феврале 1940 г., стало ясно, что к запланированному на март того же года правительственному показу машина готова не будет. Первые экземпляры Т-34 никак не успевали завершить обязательную программу испытаний с пробегом 2 000 км. Тогда и принято было решение отправить 2 опытных танка из Харькова в Москву своим ходом, дабы «накрутить счетчик», но в ходе этого пробега у ходовой возникли существенные проблемы: так, у Белгорода у одной из машин оказался «сорван» главный фрикцион.
Некоторые историки утверждают, что это произошло по вине механика-водителя, но вообще говоря, танками управляли мехводы-испытатели с исключительным опытом вождения, которые, в том числе, «наездили» уже сотни километров на Т-34 еще до начала пробега. Следовательно, ошибка выглядит сомнительной, а если это все же была ошибка, то она свидетельствует о крайней сложности управления: понятно, что от строевых мехводов квалификации испытателей ожидать не стоило.
Машины прибыли в Москву 17 марта 1940 г., и они понравились Иосифу Виссарионовичу Сталину, хотя недостатки машин не были для него секретом. На них и ему, и присутствующему там же Лаврентию Павловичу Берии настойчиво указывали замнаркома обороны Г.И. Кулик и Д.Г. Павлов. Последний вообще заявил: «Мы дорого заплатим за выпуск недостаточно боеспособных машин». Тем не менее, И.В. Сталин распорядился оказать заводу №183 всю необходимую помощь в исправлении недостатков Т-34 и не было предпринято никаких мер к тому, чтобы отложить его серийное производство. Наоборот, согласно дальнейшим распоряжениям план производства Т-34 на 1940 г. постоянно наращивался, сначала до 300, а затем, в начале июня 1940 г – и до 600 машин.
Таким образом, мы видим весьма странную на первый взгляд картину – откровенно недоведенный еще танк сперва принимается на вооружение, а потом – запускается в серию. Насколько обоснованным было подобное решение? Исходя из привычных нам реалий — разумеется ни на сколько.
Но вот в те годы... Первое, на что хотелось бы обратить внимание – это то, что в Европе вовсю шла Вторая мировая война. Правда, в марте 1940 г все еще сохранялся период затишья, так как Польша уже пала, а вторжение во Францию еще не началось, но стороны очевидно накапливали силы и готовились к битве. Никаких предпосылок на мирное, политическое решение конфликта не просматривалось совершенно. Ну а 7 июня, когда вышло постановление, увеличивавшее серийный выпуск Т-34 до 600 машин до конца года, французская армия была уже очевидно разбита и агонизировала, то есть становилось ясно, что конфликт на Западе не затянулся, и что теперь только РККА стоит между вермахтом и абсолютным военным господством на континенте.
Второй важный аспект – это готовность отечественной промышленности к выпуску «тридцатьчетверок». Не нужно забывать, что для этого нашим заводам предстояло совершить очень большой рывок в будущее, и дело тут вот в чем. До недавнего времени, самым тяжелым отечественным танком (не считая совсем уж малосерийного монстра Т-35) был средний танк Т-28. Это была весьма сложная в производстве машина, поэтому ее выпуск развернули на одном-единственном Кировском заводе (бывший Путиловский). На тот момент данное предприятие располагало наилучшими производственными мощностями, да и квалификация рабочих-путиловцев была, возможно, самой высокой среди заводов схожего профиля на территории СССР. К моменту начала производства Т-28 завод, помимо прочей продукции, уже 9 лет выпускал трактора.
Тем не менее, производство Т-28 столкнулось с огромными сложностями, которые можно условно разделить на 2 группы. В основе первой лежали огрехи конструкции, отчего в ходе серийного производства в нее вносились множество изменений. Вторую группу можно было назвать проблемами производства, причем они касались не только самого Кировского завода, но и множества его смежников, участвовавших в производстве новейшей на тот момент боевой машины. Так вот, на искоренение всех этих проблем понадобилось очень много времени, которое измерялось даже не месяцами, а годами.
Планировалось, что Кировский завод развернет серийное производство Т-28 в 1933 г., но по факту это удалось только в 1934 г, а от многочисленных детских болезней первый отечественный средний танк удалось избавить только к 1936 г.
Так вот, согласно планам 1940 г., предполагалось развернуть выпуск Т-34 на двух заводах: Харьковском машиностроительном (№183) и Сталинградским тракторным заводом им. Дзержинского (СТЗ). Завод №183 находился в наилучшем положении, так как до этого производил танки БТ-7, а вот СТЗ – только трактора и гусеничные тягачи. Но дело в том, что и БТ-7, как известно, представлял собой всего лишь легкий танк, имевший почти вдвое меньшую массу, нежели Т-34 и карбюраторный двигатель вместо дизеля (впрочем, на БТ-7М, выпускавшемся в 1940 г, ставили все тот же дизель В-2). Иными словами, заводу №183 и СТЗ очевидно предстоял длительный и сложный путь «набивания шишек» в освоении производства Т-34, и очевидно было, что чем раньше они приступят к делу, тем быстрее РККА получит полноценные боевые машины. Задействовать же для выпуска «тридцатьчетверок» Кировский завод было невозможно, так как у него стояла своя «сверхзадача» — перейти от производства средних Т-28 к тяжелым КВ-1.
Иными словами, в 1940 г. перед руководством РККА, промышленности и страны стояли, в общем, примерно те же задачи, что и в далеком уже 1933 г. при выпуске Т-28: имелся откровенно сырой проект, при отсутствии отработанной технологической цепочки его производства на головных изготовителях. Естественно, цепочки производственной кооперации также еще существовали только на бумаге, ведь серийное производство деталей, узлов, агрегатов на предприятиях-смежниках тоже только предстояло еще освоить. Но в 1933 г. война не стояла у порога СССР, а в 1940 г. ситуация была совсем иная.
Разумеется, можно было бы пойти по «правильному» пути – не принимать Т-34 на вооружение, пока танк не будет полностью устраивать военных, и только после этого приступать к его серийному производству. Вот только что тогда мы бы получили в итоге? К моменту нападения фашистской Германии на СССР у нас, в этом случае, совершенно ничего не было бы готово к постановке Т-34 в серию, а тот же Харьковский №183 продолжал бы клепать отработанные БТ-7. Но разве это было бы лучше?
Ведь БТ-7 обладал большинством недостатков Т-34, не имея при этом его достоинств. У Т-34 экипаж состоял из 4 человек и это было мало? В БТ-7 их было трое. Маленькая, тесная башня? У БТ-7 она была ничуть не лучше. Плохой обзор из машины? В полной мере относилось к БТ. Отсутствие командирской башенки? Так на БТ-7 ее никогда и не было. Вот только еще у БТ-7 не было ни мощной 76,2-мм пушки, ни противоснарядного бронирования, а ведь и то и другое было чрезвычайно полезно в бою. Единственно, чем БТ-7, пожалуй, превосходил Т-34 довоенного выпуска – это в технической надежности, но очень трудно сказать, было ли это превосходство реализовано в первых сражениях Великой Отечественной войны, где наши мехкорпуса потеряли огромные массы БТ-7. Да и было это преимущество, пожалуй, только у более старых БТ-7, потому что БТ-7М, скорее всего, имели сходные Т-34 проблемы со своим дизелем.
Другими словами, Т-34, конечно, в 1940 г. был еще не доведен конструкторами. Но даже и в таком виде он был более ценен для РККА, чем предшествующие ему легкие танки, которые выпускал завод №183, а для СТЗ, по большому счету, какой танк ни начинай осваивать – все одно дело новое, и множество «шишек» было гарантировано. В силу вышесказанного, отправка Т-34 в серийное производство имела большой смысл: минус этого решения заключался в том, что в РККА первое время будут поступать «сырые» танки, плюс – в том, что полноценные, качественные Т-34 та же РККА получит значительно раньше по срокам, чем в каких-то иных вариантах, при которых запуск машины в серию откладывался.
Конечно, можно было не ставить Т-34 в серию, собрать, чуть ли не вручную, установочную партию в пару десятков машин и отправить ее на войсковые испытания, найти огрехи конструкции, исправить их, сделать новую партию, и т.д. Но в таком случае «тридцатьчетверка» вряд ли начала бы серийно выпускаться до начала войны, и заводы не имели бы никакой возможности отработать на практике всю необходимую кооперацию, которую пришлось бы каким-то образом организовывать уже в ходе военных действий. И когда бы в этом случае Т-34 начал поступать в войска в товарных количествах? Трудно предполагать, не зная всех нюансов и особенностей производства, но совершенно точно не в 1941 г., да и в 1942 г., вероятно, далеко не сразу.
Тем не менее, до войны дважды поднимался вопрос о снятии Т-34 с серийного производства. Первый раз это произошло по результатам сравнительных испытаний германского Т-3 с «тридцатьчетверкой»: надо сказать, что контраст в эргономике и обзорности, которые обеспечивали относительно просторная трехместная башня германского танка, имевшая к тому же командирскую башенку, показался тогда разительным. Но у германского танка оказались и другие преимущества. Одно из них, как ни странно, скорость – Т-3 умудрился развить по шоссе 69,7 км/час, обогнав не только Т-34 (48,2 км/час) но и БТ-7, который даже на колесах показал 68,1 км/час. Впрочем, по большому счету максимальная скорость – параметр для танка весьма маловажный, тем более что двигатель Т-34 обеспечивал танку отличную удельную мощность, а вот следующий параметр был более значимым – это шумность. Т-3 при движении было слышно за 150-200 м, Т-34 – за 450 м.
Тогда маршал Г.И. Кулик, ознакомившись с отчетом испытаний, приостановил производство Т-34, но, впоследствии, под давлением представителей промышленности и начальника НТК ГАБТУ И.А. Лебедева его удалось возобновить. Второй раз предложение остановить производство Т-34 прозвучало после того, как на войсковые испытания отправились первые серийные машины.
Тем не менее, возобладала другая точка зрения. Решено было продолжать выпуск Т-34 в имеющемся виде, дорабатывая только те недостатки, которые можно устранить без изменения конструкции. И, одновременно, создавать проект модернизированного танка, причем на самом деле таковых было даже два. В первом проекте, получившем шифр А-41, предполагалось искоренить только те недостатки, с которыми можно было справиться, не меняя конструкции корпуса и сохраняя имеющийся силовой агрегат. Надо сказать, что от А-41 достаточно быстро отказались, он так и не покинул чертежей, не вышел за «бумажную» стадию проектирования.
Вторым проектом стал А-43, получивший в дальнейшем обозначение Т-34М, причем обилие изменений и дополнений изрядно затрудняет его определение: тут надо говорить либо о капитальнейшей модернизации Т-34, либо о создании новой машины, с учетом опыта, полученного при проектировании Т-34.
Корпус Т-34М оказался выше, длиннее и уже того, что был у его «предка». Башня имела погон 1 700 мм (1 420 мм у Т-34) и была трехместной, имелась командирская башенка, экипаж составил 5 человек. Подвеску Кристи поменяли на торсионную. Для Т-34М разрабатывали новый двигатель В-5, а вот коробку передач, к сожалению, пока оставили старую (при этом работа над планетарной КПП уже велась). Однако добавили мультипликатор, так что Т-34М имел 8 передних скоростей и 2 задних. Рацию перенесли в корпус, механика-водителя и стрелка-радиста поменяли местами, был увеличен боекомплект и запасы топлива. И при всем этом, танк еще и оказался почти на тонну легче Т-34, его скорость должна была составить порядка 55 км/час., превышая таковую у «тридцатьчетверки», и единственно, чем Т-34М отличался в худшую сторону от своего «прародителя» — это некоторым ростом давления на грунт, так как на нем использовалась гусеница шириной 450 мм место 550 мм. Последний показатель, разумеется, оставался в пределах нормы.
Проект был представлен в январе 1941 и чрезвычайно понравился «высоким инстанциям», которые рекомендовали только использовать имеющийся запас веса на увеличение толщины бронеплит лобовой проекции до 60 мм. Кроме этого, в феврале 1941 г. было принято решение о разработке для этого танка планетарной КПП.
Иными словами, Т-34М представлял собой эдакий симбиоз идей, заложенных в германских и отечественных танках и обещал стать чрезвычайно удачной боевой машиной, во всех отношениях превосходящей германские танки. При всем при этом его выпуск был запланирован на 1941 г. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О производстве танков Т-34 в 1941 году», принятое 5 мая 1941 года гласило:
Всего в 1941 г. предполагалось получить от промышленности 2 800 средних танков, при этом завод №183 должен был выпустить 1 300 Т-34 и 500 Т-34М, а СТЗ – 1 000 Т-34. В дальнейшем же производство Т-34 планировалось постепенно свернуть в пользу Т-34М полностью.
К сожалению, этим планам не суждено было воплотиться в жизнь, а причина была одна – дизель В-5, который, к сожалению, так и не увидел свет. В итоге завод №183 во время эвакуации в Нижний Тагил «прихватил» с собой 5 башен (возможно, уже с установленными пушками), а также 2 корпуса с подвеской, но без катков, двигателей и трансмиссии, и больше никаких работ по этому танку не производилось.
Здесь многие уважаемые читатели, вероятно, захотят напомнить автору о том, что завод №183 никак не мог производить танки с погоном 1 700 мм до той поры, пока в его распоряжение не были переданы полученные по ленд-лизу токарно-карусельные станки. Действительно, в ряде публикаций указывалось, что если бы не 2-5 токарно-карусельных станков (причем в некоторых источниках их умудрялись именовать карусельно-зуборезными, что, конечно, совершенно ошибочно), полученных из США, то наш эвакуированный завод №183 вообще не мог бы производить Т-34-85. И ладно бы дело касалось каких-то интернет источников, или одиозных авторов типа того же Солонина. Но вот что писал уважаемый историк, специализирующийся на бронетехнике Второй мировой войны М. Барятинский:
В общем, нехватка в СССР токарно-карусельных станков для производства танков с широким погоном башни давно уже стала «притчей во языцех». Поэтому прервемся немного в описании процессов совершенствования «тридцатьчетверок», чтобы осветить этот вопрос подробнее и более к нему уже не возвращаться.
Так вот, судя по имеющейся сегодня информации, уважаемый М. Барятинский все же ошибался в своем суждении относительно наличия в СССР токарно-карусельных станков соответствующего размера.
Первое, что заставляет усомниться в точности текста – это ошибка в описании технической операции, а именно фраза «нечем было вести обработку зубчатого венца башни» так как токарно-карусельный станок не служит для этой цели. Если совсем коротко, то токарно-карусельный станок представляет себя крутящийся стол (планшайбу), над которым «нависает» резец. Последний можно перемещать вверх-вниз и влево-вправо, так что резец, вступая в соприкосновение с крутящейся заготовкой, выполняет ее обработку.
Если быть более точным, то «нависает» суппорт, содержащий револьверную головку на несколько типов резцов, которыми можно выполнять ряд операций, таких как обработка наружных поверхностей, сверление отверстий, подрезание торцов детали и т.д. Но никаких зубцов на токарно-карусельном станке обработать невозможно, он просто не предназначен для работы с такими поверхностями. Впрочем, может быть, мы просто неправильно понимаем мысль уважаемого автора, и на самом деле он имел ввиду только подготовительные операции, а резцы нарезались иным инструментом впоследствии.
Второе – вообще говоря, первый токарно-карусельный станок в СССР был изготовлен на заводе имени Г.М. Седина в 1935 г. Что интересно – станки «первых выпусков» до сих пор еще «держатся» на некоторых предприятиях.
А в 1937 г. в СССР на том же самом заводе было изготовлено два токарно-карусельных станка 152 с диаметром обработки 2000 мм. Точное количество произведенных станков, увы, неизвестно, но решением Совнаркома на 1941 г., заводу выделялось 23 млн руб. на доведение годового выпуска до 800 в год: соответственно, можно предположить, что и до этого выпуск был значительным.
Третье. М. Барятинский говорит о том, что токарно-карусельных станков не было в НКТП, но что такое этот НКТП? Кто-то из читателей мог ошибочно предположить, что НКТП – это Наркомат тяжелой промышленности («Наркомтяжпром»), однако это неверно, потому что последний был упразднен значительно раньше описываемых М. Барятинским событий, 24 января 1939 г. НКТП – это всего только Народный комиссариат танковой промышленности, а кроме него существовала масса иных наркоматов, в которых, конечно, было много всякого оборудования, отсутствующего в НКТП.
Так вот, совершенно неясно, как бы СССР вообще мог существовать и развиваться без токарно-карусельных станков с большим диаметром планшайбы. Например, типовой проект паровозного завода предполагал наличие 15 токарно-карусельных станков на каждом, при этом диаметр движущих колес наиболее распространенного паровоза ИС составлял 1 850 мм. Как их делать-то без токарно-карусельного станка?
А экскаваторы? Поворотный механизм экскаватора – это тот же погон танковой башни, при этом в СССР экскаваторы производились, начиная с 30-х годов. Перед войной, в 1940 г, делались даже карьерные.
В общем, получается одно из двух – или в СССР вполне освоили производство токарно-карусельных станков с диаметром обработки деталей 2 000 мм и более, или же изобрели какой-то волшебный способ обходиться без них. В первое верится намного больше, чем в волшебство, а если все же где-то в недрах наркоматов и завалялись волшебные палочки, позволяющие производить экскаваторы и колеса для паровозов без токарно-карусельных станков, то кто мешал применить ту же «технологию» к танкам?
Другими словами, мы можем вполне доверять суждению уважаемого историка о том, что нужных для производства танковых погонов станков не хватало в НКТП. Ведь до появления танка КВ, единственный завод, который в них нуждался – это Кировский завод, создающий средние танки Т-28, чьи башни с 76,2-мм орудием имели погон 1 620 мм. Остальные, даже после перехода на Т-34, по большому счету в «широких» токарно-карусельных станках не нуждались. Так зачем же им быть в НКТП в сколько-то заметных количествах? Но это вовсе не означает, что таких станков не было в других наркоматах.
В-четвертых, несмотря на вышеизложенное, указанные станки все-таки в некотором количестве были и в НКТП еще до войны. Об этом свидетельствует письмо начальника 1-го отделения 3-его отдела бронетанкового управления ГАБТУ КА подполковника И. Панова, курировавшего работы по Т-34, адресованное генерал-лейтенанту Федоренко. Письмо датировано 13 декабря 1940 г. и содержит следующие строки:
С учетом того, что у Т-34 диаметр погона составлял 1 420 мм, получается что станки для обработки погона примерно на 1 620 мм на заводе были. Кроме того, есть фотография токарно-карусельного станка, сделанная в 1942 г. на заводе №183.
Масштаб виден не слишком хорошо, но обратим внимание на 2 стойки станка (одну из них как раз подкручивает рабочий справа) – именно они свидетельствуют о том, что перед нами большой станок. Дело в том, что двухстоечными токарно-карусельными станками делались исключительно те, которые предназначались для обработки деталей, диаметром свыше 1 500 – 1 600 мм. Собственно говоря, самые первые «большие» станки этого типа (упомянутые нами ранее 152), сделанные в СССР, имели только одну стойку, но очень быстро стало ясно, что это ошибочное решение, и завод имени Г.М. Седина перешел на выпуск 152М, имеющих две стойки. То есть, даже если бы мы видели большой одностоечный большой станок, то не исключено, что это был 152, способный обрабатывать детали диаметром 2 000 мм и вполне пригодный для производства широкого танкового погона. Но мы видим станок с двумя стойками, а это однозначно свидетельствует о его «профпригодности» для изготовления деталей хоть для Т-34М, хоть для Т-34-85.
В-пятых, надо, наконец, обратить внимание на количество токарно-карусельных станков, необходимых для танкового производства. Рассмотрим производство ИС-2, тяжелого танка с погоном башни 1 800 мм. Ни один историк не утверждал никогда, что станочный парк для ИС-2 мы получали по ленд-лизу.
Так вот, завод №200, на котором осуществлялся выпуск, был укомплектован токарно-карусельными станками с большим диаметром планшайбы (до 4 метров) в кратчайшие сроки. При этом, насколько можно судить, сам НКТП сумел изыскать только 2 таких станка, забрав их с УЗТМ. А остальные станки «доставал» уже Государственный Комитет Обороны (ГКО), в Постановлении №4043сс от 4 сентября 1943 г. «О принятии на вооружение танка ИС», обязавший Госплан изыскать для завода 5 токарно-карусельных станков с диаметром планшайбы 3-4 м, и еще «14 специальных станков для обработки погона» изготовить до конца 1943 года.
И ведь, что характерно, изыскали и сделали. Безо всякого ленд-лиза.
А теперь обратим внимание еще вот на что. Завод, имевший 7 карусельных станков и плюсом к этому еще 14 специальных станков, производил в годы войны, и после нее, максимум 250 танков в месяц. А завод №183 поддерживал производство Т-34-85 на уровне свыше 700 машин в месяц (до 750), то есть практически втрое больше, чем завод №200. И если последнему требовалось 7 токарно-карусельных станков с большим диаметром планшайбы, то сколько же их нужно заводу №183 и другим нашим заводам, производящим Т-34-85? Ведь совокупный выпуск Т-34-85 на всех заводах в иных месяцах превышал 1 200 машин!
И что, кто-то всерьез может считать, что все это было сделано на нескольких станках из США? Нет, конечно, можно попытаться сослаться на то, что мол американские станки были в «сто миллионов раз» производительнее отечественных, но этот аргумент вдребезги разбивается о факт, что в распоряжении СССР были отнюдь не только токарно-карусельные станки отечественного производства, но и иностранные, приобретенные еще до войны, например – фирмы «Найльс».
Но и это еще не все, потому что есть еще «в-шестых», которое заключается в банальном несовпадении сроков поставки ленд-лизовских станков на заводы и выпуском Т-34-85. Дело в том, что токарно-карусельные станки на наши танковые заводы по ленд-лизу действительно заказывались, так, например, согласно постановлению ГОКО №4776сс «О производстве Т-34-85 с 85мм пушкой на заводе №112 Наркотанкпрома» от 15.12.1943 Наркомвнешторгу поручено, в числе прочего, «для завода №112 НКТП 5 штук карусельных станков с планшайбой от 2,6 до 3 метров… …с поставкой во 2-ом квартале 1944 г.».
Но все дело в том, что завод №112 приступил к выпуску танков Т-34-85 с января 1944 г., произведя их, соответственно, в январе – 25, в феврале – 75, в марте – 178 и в апреле (крайне сложно предположить, что станки с поставкой «во 2-ом квартале» к этому времени могли быть установлены на заводе) – 296 танков. А самое интересное – после поступления американских станков выпуск увеличился крайне незначительно, завод выпускал максимум 315 танков в месяц!
Описанная выше ситуация отлично показывает реальную потребность в токарно-карусельных станках – только для одного завода, выпускающего всего 315 Т-34-85 в месяц, потребовалось 5 таких станков американского производства, дополнительно к имеющемуся станочному парку, в котором и так уже присутствовали станки с большим диаметром планшайбы! В общем, версия о чудо-производительности американских станков рассыпается на корню.
Что же до завода №183, то постановление с разрешением заказывать станки за границей требовало организовать поставку больших карусельных станков до 1 июля 1944 г., в то время как первые танки Т-34-85 с широким погоном башни (некоторое время на заводе производились танки с 85-мм пушкой в старом, узком погоне) завод сдал в марте – 150 машин, апреле – 696, мае и июне – 701 и 706 машин соответственно. Есть еще дневник Малышева, в котором тот приводит разговор с И.В. Сталиным:
Но тут непонятно, Малышев говорит о необходимости токарно-карусельных станков с большим диаметром планшайбы дополнительно к имеющимся таким же (или все-таки другим?) станкам. Однако факт выпуска Т-34-85 с широким погоном с марта 1944 г. говорит сам за себя – ни при каких условиях завод №183 не мог бы получить токарно-карусельные станки по ленд-лизу к указанному сроку. Сперва необходимо было согласовать их поставку с США, а на это требовалось время, потом – их нужно было еще изготовить, а производственный цикл такого станка достаточно велик. Затем эти станки еще нужно было доставить в СССР и понятно, что за 1-2 месяца все это было сделать нереально. А это значит, что токарно-карусельные станки с большим диаметром планшайбы имелись на заводе №183 и до ленд-лизовских поставок.
Есть и еще один нюанс. Мы знаем, что такие станки собирались заказывать по ленд-лизу, но не имеем полной картины о том, какое количество больших токарно-карусельных станков было заказано на самом деле, сколько – поставлено (часть могла погибнуть по дороге), и сколько из поставленных станков в итоге было передано НКТП.
Правда, тут у уважаемых читателей может возникнуть вопрос: если в СССР так уж хорошо обстояли дела с токарно-карусельными станками с большим диаметром планшайбы, зачем было заказывать их за границей? Ответ, по всей видимости, заключался в том, что, поскольку сам НКТП не располагал такими станками, для производства танков приходилось «обдирать» другие наркоматы, то есть, по сути дела, производить танки за счет какой-то другой техники, а свое производство не покрывало потребности всех наркоматов сразу. Так что их и заказывали за рубежом, раз уж была такая возможность. Из этого, безусловно, никак не следует, что без указанных станков СССР не смог бы организовать массового производства Т-34-85, и уж точно никак не следует, что накануне войны у заводов не имелось токарно-карусельных станков для программы выпуска Т-34М. В конце концов нельзя забывать и о масштабах: согласно плановым заданиям в течении всего 1941 года завод №183 должен был выпустить 500 Т-34М, в то время как в военном СССР тот же завод выпускал Т-34-85 до 750 танков ежемесячно.
Но вернемся в 1940-41 годы, к производству танков Т-34.
Để được tiếp tục ...
Понимали ли в РККА недостатки Т-34? Безусловно. Собственно говоря, уже постановление № 443сс «О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, арттягачей и о производстве их в 1940 г.» от 19 декабря 1939 г., согласно которому Т-34 был принят на вооружение, уже содержало перечень изменений, которые следовало внести в конструкцию танка до начала его серийного производства. Этот же документ установил план по выпуску «тридцатьчетверок» на 1940 г – 220 ед.
Интересно, что Т-34 был принят на вооружение даже до начала войсковых испытаний, которые планировалось начать 25 января 1940 г., но фактически к ним приступили только 13 февраля. Разумеется, в ходе испытаний замеченные недостатки множились. В ходе «обкатки» опытных образцов, проводимой в феврале 1940 г., стало ясно, что к запланированному на март того же года правительственному показу машина готова не будет. Первые экземпляры Т-34 никак не успевали завершить обязательную программу испытаний с пробегом 2 000 км. Тогда и принято было решение отправить 2 опытных танка из Харькова в Москву своим ходом, дабы «накрутить счетчик», но в ходе этого пробега у ходовой возникли существенные проблемы: так, у Белгорода у одной из машин оказался «сорван» главный фрикцион.
Некоторые историки утверждают, что это произошло по вине механика-водителя, но вообще говоря, танками управляли мехводы-испытатели с исключительным опытом вождения, которые, в том числе, «наездили» уже сотни километров на Т-34 еще до начала пробега. Следовательно, ошибка выглядит сомнительной, а если это все же была ошибка, то она свидетельствует о крайней сложности управления: понятно, что от строевых мехводов квалификации испытателей ожидать не стоило.
Машины прибыли в Москву 17 марта 1940 г., и они понравились Иосифу Виссарионовичу Сталину, хотя недостатки машин не были для него секретом. На них и ему, и присутствующему там же Лаврентию Павловичу Берии настойчиво указывали замнаркома обороны Г.И. Кулик и Д.Г. Павлов. Последний вообще заявил: «Мы дорого заплатим за выпуск недостаточно боеспособных машин». Тем не менее, И.В. Сталин распорядился оказать заводу №183 всю необходимую помощь в исправлении недостатков Т-34 и не было предпринято никаких мер к тому, чтобы отложить его серийное производство. Наоборот, согласно дальнейшим распоряжениям план производства Т-34 на 1940 г. постоянно наращивался, сначала до 300, а затем, в начале июня 1940 г – и до 600 машин.
Таким образом, мы видим весьма странную на первый взгляд картину – откровенно недоведенный еще танк сперва принимается на вооружение, а потом – запускается в серию. Насколько обоснованным было подобное решение? Исходя из привычных нам реалий — разумеется ни на сколько.
Но вот в те годы... Первое, на что хотелось бы обратить внимание – это то, что в Европе вовсю шла Вторая мировая война. Правда, в марте 1940 г все еще сохранялся период затишья, так как Польша уже пала, а вторжение во Францию еще не началось, но стороны очевидно накапливали силы и готовились к битве. Никаких предпосылок на мирное, политическое решение конфликта не просматривалось совершенно. Ну а 7 июня, когда вышло постановление, увеличивавшее серийный выпуск Т-34 до 600 машин до конца года, французская армия была уже очевидно разбита и агонизировала, то есть становилось ясно, что конфликт на Западе не затянулся, и что теперь только РККА стоит между вермахтом и абсолютным военным господством на континенте.
Второй важный аспект – это готовность отечественной промышленности к выпуску «тридцатьчетверок». Не нужно забывать, что для этого нашим заводам предстояло совершить очень большой рывок в будущее, и дело тут вот в чем. До недавнего времени, самым тяжелым отечественным танком (не считая совсем уж малосерийного монстра Т-35) был средний танк Т-28. Это была весьма сложная в производстве машина, поэтому ее выпуск развернули на одном-единственном Кировском заводе (бывший Путиловский). На тот момент данное предприятие располагало наилучшими производственными мощностями, да и квалификация рабочих-путиловцев была, возможно, самой высокой среди заводов схожего профиля на территории СССР. К моменту начала производства Т-28 завод, помимо прочей продукции, уже 9 лет выпускал трактора.
Тем не менее, производство Т-28 столкнулось с огромными сложностями, которые можно условно разделить на 2 группы. В основе первой лежали огрехи конструкции, отчего в ходе серийного производства в нее вносились множество изменений. Вторую группу можно было назвать проблемами производства, причем они касались не только самого Кировского завода, но и множества его смежников, участвовавших в производстве новейшей на тот момент боевой машины. Так вот, на искоренение всех этих проблем понадобилось очень много времени, которое измерялось даже не месяцами, а годами.
Планировалось, что Кировский завод развернет серийное производство Т-28 в 1933 г., но по факту это удалось только в 1934 г, а от многочисленных детских болезней первый отечественный средний танк удалось избавить только к 1936 г.
Так вот, согласно планам 1940 г., предполагалось развернуть выпуск Т-34 на двух заводах: Харьковском машиностроительном (№183) и Сталинградским тракторным заводом им. Дзержинского (СТЗ). Завод №183 находился в наилучшем положении, так как до этого производил танки БТ-7, а вот СТЗ – только трактора и гусеничные тягачи. Но дело в том, что и БТ-7, как известно, представлял собой всего лишь легкий танк, имевший почти вдвое меньшую массу, нежели Т-34 и карбюраторный двигатель вместо дизеля (впрочем, на БТ-7М, выпускавшемся в 1940 г, ставили все тот же дизель В-2). Иными словами, заводу №183 и СТЗ очевидно предстоял длительный и сложный путь «набивания шишек» в освоении производства Т-34, и очевидно было, что чем раньше они приступят к делу, тем быстрее РККА получит полноценные боевые машины. Задействовать же для выпуска «тридцатьчетверок» Кировский завод было невозможно, так как у него стояла своя «сверхзадача» — перейти от производства средних Т-28 к тяжелым КВ-1.
Иными словами, в 1940 г. перед руководством РККА, промышленности и страны стояли, в общем, примерно те же задачи, что и в далеком уже 1933 г. при выпуске Т-28: имелся откровенно сырой проект, при отсутствии отработанной технологической цепочки его производства на головных изготовителях. Естественно, цепочки производственной кооперации также еще существовали только на бумаге, ведь серийное производство деталей, узлов, агрегатов на предприятиях-смежниках тоже только предстояло еще освоить. Но в 1933 г. война не стояла у порога СССР, а в 1940 г. ситуация была совсем иная.
Разумеется, можно было бы пойти по «правильному» пути – не принимать Т-34 на вооружение, пока танк не будет полностью устраивать военных, и только после этого приступать к его серийному производству. Вот только что тогда мы бы получили в итоге? К моменту нападения фашистской Германии на СССР у нас, в этом случае, совершенно ничего не было бы готово к постановке Т-34 в серию, а тот же Харьковский №183 продолжал бы клепать отработанные БТ-7. Но разве это было бы лучше?
Ведь БТ-7 обладал большинством недостатков Т-34, не имея при этом его достоинств. У Т-34 экипаж состоял из 4 человек и это было мало? В БТ-7 их было трое. Маленькая, тесная башня? У БТ-7 она была ничуть не лучше. Плохой обзор из машины? В полной мере относилось к БТ. Отсутствие командирской башенки? Так на БТ-7 ее никогда и не было. Вот только еще у БТ-7 не было ни мощной 76,2-мм пушки, ни противоснарядного бронирования, а ведь и то и другое было чрезвычайно полезно в бою. Единственно, чем БТ-7, пожалуй, превосходил Т-34 довоенного выпуска – это в технической надежности, но очень трудно сказать, было ли это превосходство реализовано в первых сражениях Великой Отечественной войны, где наши мехкорпуса потеряли огромные массы БТ-7. Да и было это преимущество, пожалуй, только у более старых БТ-7, потому что БТ-7М, скорее всего, имели сходные Т-34 проблемы со своим дизелем.
Другими словами, Т-34, конечно, в 1940 г. был еще не доведен конструкторами. Но даже и в таком виде он был более ценен для РККА, чем предшествующие ему легкие танки, которые выпускал завод №183, а для СТЗ, по большому счету, какой танк ни начинай осваивать – все одно дело новое, и множество «шишек» было гарантировано. В силу вышесказанного, отправка Т-34 в серийное производство имела большой смысл: минус этого решения заключался в том, что в РККА первое время будут поступать «сырые» танки, плюс – в том, что полноценные, качественные Т-34 та же РККА получит значительно раньше по срокам, чем в каких-то иных вариантах, при которых запуск машины в серию откладывался.
Конечно, можно было не ставить Т-34 в серию, собрать, чуть ли не вручную, установочную партию в пару десятков машин и отправить ее на войсковые испытания, найти огрехи конструкции, исправить их, сделать новую партию, и т.д. Но в таком случае «тридцатьчетверка» вряд ли начала бы серийно выпускаться до начала войны, и заводы не имели бы никакой возможности отработать на практике всю необходимую кооперацию, которую пришлось бы каким-то образом организовывать уже в ходе военных действий. И когда бы в этом случае Т-34 начал поступать в войска в товарных количествах? Трудно предполагать, не зная всех нюансов и особенностей производства, но совершенно точно не в 1941 г., да и в 1942 г., вероятно, далеко не сразу.
Тем не менее, до войны дважды поднимался вопрос о снятии Т-34 с серийного производства. Первый раз это произошло по результатам сравнительных испытаний германского Т-3 с «тридцатьчетверкой»: надо сказать, что контраст в эргономике и обзорности, которые обеспечивали относительно просторная трехместная башня германского танка, имевшая к тому же командирскую башенку, показался тогда разительным. Но у германского танка оказались и другие преимущества. Одно из них, как ни странно, скорость – Т-3 умудрился развить по шоссе 69,7 км/час, обогнав не только Т-34 (48,2 км/час) но и БТ-7, который даже на колесах показал 68,1 км/час. Впрочем, по большому счету максимальная скорость – параметр для танка весьма маловажный, тем более что двигатель Т-34 обеспечивал танку отличную удельную мощность, а вот следующий параметр был более значимым – это шумность. Т-3 при движении было слышно за 150-200 м, Т-34 – за 450 м.
Тогда маршал Г.И. Кулик, ознакомившись с отчетом испытаний, приостановил производство Т-34, но, впоследствии, под давлением представителей промышленности и начальника НТК ГАБТУ И.А. Лебедева его удалось возобновить. Второй раз предложение остановить производство Т-34 прозвучало после того, как на войсковые испытания отправились первые серийные машины.
Тем не менее, возобладала другая точка зрения. Решено было продолжать выпуск Т-34 в имеющемся виде, дорабатывая только те недостатки, которые можно устранить без изменения конструкции. И, одновременно, создавать проект модернизированного танка, причем на самом деле таковых было даже два. В первом проекте, получившем шифр А-41, предполагалось искоренить только те недостатки, с которыми можно было справиться, не меняя конструкции корпуса и сохраняя имеющийся силовой агрегат. Надо сказать, что от А-41 достаточно быстро отказались, он так и не покинул чертежей, не вышел за «бумажную» стадию проектирования.
Вторым проектом стал А-43, получивший в дальнейшем обозначение Т-34М, причем обилие изменений и дополнений изрядно затрудняет его определение: тут надо говорить либо о капитальнейшей модернизации Т-34, либо о создании новой машины, с учетом опыта, полученного при проектировании Т-34.
Корпус Т-34М оказался выше, длиннее и уже того, что был у его «предка». Башня имела погон 1 700 мм (1 420 мм у Т-34) и была трехместной, имелась командирская башенка, экипаж составил 5 человек. Подвеску Кристи поменяли на торсионную. Для Т-34М разрабатывали новый двигатель В-5, а вот коробку передач, к сожалению, пока оставили старую (при этом работа над планетарной КПП уже велась). Однако добавили мультипликатор, так что Т-34М имел 8 передних скоростей и 2 задних. Рацию перенесли в корпус, механика-водителя и стрелка-радиста поменяли местами, был увеличен боекомплект и запасы топлива. И при всем этом, танк еще и оказался почти на тонну легче Т-34, его скорость должна была составить порядка 55 км/час., превышая таковую у «тридцатьчетверки», и единственно, чем Т-34М отличался в худшую сторону от своего «прародителя» — это некоторым ростом давления на грунт, так как на нем использовалась гусеница шириной 450 мм место 550 мм. Последний показатель, разумеется, оставался в пределах нормы.
Проект был представлен в январе 1941 и чрезвычайно понравился «высоким инстанциям», которые рекомендовали только использовать имеющийся запас веса на увеличение толщины бронеплит лобовой проекции до 60 мм. Кроме этого, в феврале 1941 г. было принято решение о разработке для этого танка планетарной КПП.
Иными словами, Т-34М представлял собой эдакий симбиоз идей, заложенных в германских и отечественных танках и обещал стать чрезвычайно удачной боевой машиной, во всех отношениях превосходящей германские танки. При всем при этом его выпуск был запланирован на 1941 г. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О производстве танков Т-34 в 1941 году», принятое 5 мая 1941 года гласило:
«…Обязать Наркомсредмаш т. Малышева и директора завода №183 т. Максарева обеспечить в 1941 году выпуск 500 штук улучшенных танков Т-34 в счет программы, установленной настоящим постановлением».
Всего в 1941 г. предполагалось получить от промышленности 2 800 средних танков, при этом завод №183 должен был выпустить 1 300 Т-34 и 500 Т-34М, а СТЗ – 1 000 Т-34. В дальнейшем же производство Т-34 планировалось постепенно свернуть в пользу Т-34М полностью.
К сожалению, этим планам не суждено было воплотиться в жизнь, а причина была одна – дизель В-5, который, к сожалению, так и не увидел свет. В итоге завод №183 во время эвакуации в Нижний Тагил «прихватил» с собой 5 башен (возможно, уже с установленными пушками), а также 2 корпуса с подвеской, но без катков, двигателей и трансмиссии, и больше никаких работ по этому танку не производилось.
Здесь многие уважаемые читатели, вероятно, захотят напомнить автору о том, что завод №183 никак не мог производить танки с погоном 1 700 мм до той поры, пока в его распоряжение не были переданы полученные по ленд-лизу токарно-карусельные станки. Действительно, в ряде публикаций указывалось, что если бы не 2-5 токарно-карусельных станков (причем в некоторых источниках их умудрялись именовать карусельно-зуборезными, что, конечно, совершенно ошибочно), полученных из США, то наш эвакуированный завод №183 вообще не мог бы производить Т-34-85. И ладно бы дело касалось каких-то интернет источников, или одиозных авторов типа того же Солонина. Но вот что писал уважаемый историк, специализирующийся на бронетехнике Второй мировой войны М. Барятинский:
«Крупнейший производитель «тридцатьчетверок», нижнетагильский завод № 183, перейти на выпуск Т-34–85 не мог, так как нечем было вести обработку зубчатого венца башни диаметром 1600 мм. Имевшийся на заводе карусельный станок позволял вести обработку деталей диаметром до 1500 мм. Из предприятий НКТП такие станки имелись лишь на Уралмашзаводе и заводе № 112. Но поскольку Уралмашзавод был загружен программой выпуска танка ИС, надеяться на него в плане выпуска Т-34–85 не приходилось. Поэтому новые карусельные станки были заказаны в Великобритании (фирма «Лоудон») и США («Лодж»). В результате первый танк Т-34–85 покинул цех завода № 183 только 15 марта 1944 года. Таковы факты, с ними, как говорится, не поспоришь».
В общем, нехватка в СССР токарно-карусельных станков для производства танков с широким погоном башни давно уже стала «притчей во языцех». Поэтому прервемся немного в описании процессов совершенствования «тридцатьчетверок», чтобы осветить этот вопрос подробнее и более к нему уже не возвращаться.
Так вот, судя по имеющейся сегодня информации, уважаемый М. Барятинский все же ошибался в своем суждении относительно наличия в СССР токарно-карусельных станков соответствующего размера.
Первое, что заставляет усомниться в точности текста – это ошибка в описании технической операции, а именно фраза «нечем было вести обработку зубчатого венца башни» так как токарно-карусельный станок не служит для этой цели. Если совсем коротко, то токарно-карусельный станок представляет себя крутящийся стол (планшайбу), над которым «нависает» резец. Последний можно перемещать вверх-вниз и влево-вправо, так что резец, вступая в соприкосновение с крутящейся заготовкой, выполняет ее обработку.
Если быть более точным, то «нависает» суппорт, содержащий револьверную головку на несколько типов резцов, которыми можно выполнять ряд операций, таких как обработка наружных поверхностей, сверление отверстий, подрезание торцов детали и т.д. Но никаких зубцов на токарно-карусельном станке обработать невозможно, он просто не предназначен для работы с такими поверхностями. Впрочем, может быть, мы просто неправильно понимаем мысль уважаемого автора, и на самом деле он имел ввиду только подготовительные операции, а резцы нарезались иным инструментом впоследствии.
Второе – вообще говоря, первый токарно-карусельный станок в СССР был изготовлен на заводе имени Г.М. Седина в 1935 г. Что интересно – станки «первых выпусков» до сих пор еще «держатся» на некоторых предприятиях.
А в 1937 г. в СССР на том же самом заводе было изготовлено два токарно-карусельных станка 152 с диаметром обработки 2000 мм. Точное количество произведенных станков, увы, неизвестно, но решением Совнаркома на 1941 г., заводу выделялось 23 млн руб. на доведение годового выпуска до 800 в год: соответственно, можно предположить, что и до этого выпуск был значительным.
Третье. М. Барятинский говорит о том, что токарно-карусельных станков не было в НКТП, но что такое этот НКТП? Кто-то из читателей мог ошибочно предположить, что НКТП – это Наркомат тяжелой промышленности («Наркомтяжпром»), однако это неверно, потому что последний был упразднен значительно раньше описываемых М. Барятинским событий, 24 января 1939 г. НКТП – это всего только Народный комиссариат танковой промышленности, а кроме него существовала масса иных наркоматов, в которых, конечно, было много всякого оборудования, отсутствующего в НКТП.
Так вот, совершенно неясно, как бы СССР вообще мог существовать и развиваться без токарно-карусельных станков с большим диаметром планшайбы. Например, типовой проект паровозного завода предполагал наличие 15 токарно-карусельных станков на каждом, при этом диаметр движущих колес наиболее распространенного паровоза ИС составлял 1 850 мм. Как их делать-то без токарно-карусельного станка?
А экскаваторы? Поворотный механизм экскаватора – это тот же погон танковой башни, при этом в СССР экскаваторы производились, начиная с 30-х годов. Перед войной, в 1940 г, делались даже карьерные.
В общем, получается одно из двух – или в СССР вполне освоили производство токарно-карусельных станков с диаметром обработки деталей 2 000 мм и более, или же изобрели какой-то волшебный способ обходиться без них. В первое верится намного больше, чем в волшебство, а если все же где-то в недрах наркоматов и завалялись волшебные палочки, позволяющие производить экскаваторы и колеса для паровозов без токарно-карусельных станков, то кто мешал применить ту же «технологию» к танкам?
Другими словами, мы можем вполне доверять суждению уважаемого историка о том, что нужных для производства танковых погонов станков не хватало в НКТП. Ведь до появления танка КВ, единственный завод, который в них нуждался – это Кировский завод, создающий средние танки Т-28, чьи башни с 76,2-мм орудием имели погон 1 620 мм. Остальные, даже после перехода на Т-34, по большому счету в «широких» токарно-карусельных станках не нуждались. Так зачем же им быть в НКТП в сколько-то заметных количествах? Но это вовсе не означает, что таких станков не было в других наркоматах.
В-четвертых, несмотря на вышеизложенное, указанные станки все-таки в некотором количестве были и в НКТП еще до войны. Об этом свидетельствует письмо начальника 1-го отделения 3-его отдела бронетанкового управления ГАБТУ КА подполковника И. Панова, курировавшего работы по Т-34, адресованное генерал-лейтенанту Федоренко. Письмо датировано 13 декабря 1940 г. и содержит следующие строки:
«По предварительным прикидкам, можно погон башни расширить примерно на 200 мм. Возможно ли это расширение с точки зрения производства? Возможно, так как для Мариупольского завода это расширение не имеет никакого значения, а завод №183 имеет станочное оборудование для производства расширенного погона».
С учетом того, что у Т-34 диаметр погона составлял 1 420 мм, получается что станки для обработки погона примерно на 1 620 мм на заводе были. Кроме того, есть фотография токарно-карусельного станка, сделанная в 1942 г. на заводе №183.
Масштаб виден не слишком хорошо, но обратим внимание на 2 стойки станка (одну из них как раз подкручивает рабочий справа) – именно они свидетельствуют о том, что перед нами большой станок. Дело в том, что двухстоечными токарно-карусельными станками делались исключительно те, которые предназначались для обработки деталей, диаметром свыше 1 500 – 1 600 мм. Собственно говоря, самые первые «большие» станки этого типа (упомянутые нами ранее 152), сделанные в СССР, имели только одну стойку, но очень быстро стало ясно, что это ошибочное решение, и завод имени Г.М. Седина перешел на выпуск 152М, имеющих две стойки. То есть, даже если бы мы видели большой одностоечный большой станок, то не исключено, что это был 152, способный обрабатывать детали диаметром 2 000 мм и вполне пригодный для производства широкого танкового погона. Но мы видим станок с двумя стойками, а это однозначно свидетельствует о его «профпригодности» для изготовления деталей хоть для Т-34М, хоть для Т-34-85.
В-пятых, надо, наконец, обратить внимание на количество токарно-карусельных станков, необходимых для танкового производства. Рассмотрим производство ИС-2, тяжелого танка с погоном башни 1 800 мм. Ни один историк не утверждал никогда, что станочный парк для ИС-2 мы получали по ленд-лизу.
Так вот, завод №200, на котором осуществлялся выпуск, был укомплектован токарно-карусельными станками с большим диаметром планшайбы (до 4 метров) в кратчайшие сроки. При этом, насколько можно судить, сам НКТП сумел изыскать только 2 таких станка, забрав их с УЗТМ. А остальные станки «доставал» уже Государственный Комитет Обороны (ГКО), в Постановлении №4043сс от 4 сентября 1943 г. «О принятии на вооружение танка ИС», обязавший Госплан изыскать для завода 5 токарно-карусельных станков с диаметром планшайбы 3-4 м, и еще «14 специальных станков для обработки погона» изготовить до конца 1943 года.
И ведь, что характерно, изыскали и сделали. Безо всякого ленд-лиза.
А теперь обратим внимание еще вот на что. Завод, имевший 7 карусельных станков и плюсом к этому еще 14 специальных станков, производил в годы войны, и после нее, максимум 250 танков в месяц. А завод №183 поддерживал производство Т-34-85 на уровне свыше 700 машин в месяц (до 750), то есть практически втрое больше, чем завод №200. И если последнему требовалось 7 токарно-карусельных станков с большим диаметром планшайбы, то сколько же их нужно заводу №183 и другим нашим заводам, производящим Т-34-85? Ведь совокупный выпуск Т-34-85 на всех заводах в иных месяцах превышал 1 200 машин!
И что, кто-то всерьез может считать, что все это было сделано на нескольких станках из США? Нет, конечно, можно попытаться сослаться на то, что мол американские станки были в «сто миллионов раз» производительнее отечественных, но этот аргумент вдребезги разбивается о факт, что в распоряжении СССР были отнюдь не только токарно-карусельные станки отечественного производства, но и иностранные, приобретенные еще до войны, например – фирмы «Найльс».
Но и это еще не все, потому что есть еще «в-шестых», которое заключается в банальном несовпадении сроков поставки ленд-лизовских станков на заводы и выпуском Т-34-85. Дело в том, что токарно-карусельные станки на наши танковые заводы по ленд-лизу действительно заказывались, так, например, согласно постановлению ГОКО №4776сс «О производстве Т-34-85 с 85мм пушкой на заводе №112 Наркотанкпрома» от 15.12.1943 Наркомвнешторгу поручено, в числе прочего, «для завода №112 НКТП 5 штук карусельных станков с планшайбой от 2,6 до 3 метров… …с поставкой во 2-ом квартале 1944 г.».
Но все дело в том, что завод №112 приступил к выпуску танков Т-34-85 с января 1944 г., произведя их, соответственно, в январе – 25, в феврале – 75, в марте – 178 и в апреле (крайне сложно предположить, что станки с поставкой «во 2-ом квартале» к этому времени могли быть установлены на заводе) – 296 танков. А самое интересное – после поступления американских станков выпуск увеличился крайне незначительно, завод выпускал максимум 315 танков в месяц!
Описанная выше ситуация отлично показывает реальную потребность в токарно-карусельных станках – только для одного завода, выпускающего всего 315 Т-34-85 в месяц, потребовалось 5 таких станков американского производства, дополнительно к имеющемуся станочному парку, в котором и так уже присутствовали станки с большим диаметром планшайбы! В общем, версия о чудо-производительности американских станков рассыпается на корню.
Что же до завода №183, то постановление с разрешением заказывать станки за границей требовало организовать поставку больших карусельных станков до 1 июля 1944 г., в то время как первые танки Т-34-85 с широким погоном башни (некоторое время на заводе производились танки с 85-мм пушкой в старом, узком погоне) завод сдал в марте – 150 машин, апреле – 696, мае и июне – 701 и 706 машин соответственно. Есть еще дневник Малышева, в котором тот приводит разговор с И.В. Сталиным:
"15 января 1944 г. …Тогда тов. Сталин спросил: «Тогда нельзя ли выпускать танки Т-34 с широким погоном?». Я ответил, что «для этого нужны дополнительно крупные карусельные станки и крупные формовочные машины. Кроме того, встречаются трудности в освоении новой башни при условии одновременного роста выпуска танков. Но мы этот вопрос с заводами подрабатываем и через 3-5 дней я могу доложить наши предложения». Тов. Сталин сказал: «Да, выпуск танков уменьшать нельзя. Но Вы дайте Ваши предложения через 3 дня. Не позабудьте только» и попрощался".
Но тут непонятно, Малышев говорит о необходимости токарно-карусельных станков с большим диаметром планшайбы дополнительно к имеющимся таким же (или все-таки другим?) станкам. Однако факт выпуска Т-34-85 с широким погоном с марта 1944 г. говорит сам за себя – ни при каких условиях завод №183 не мог бы получить токарно-карусельные станки по ленд-лизу к указанному сроку. Сперва необходимо было согласовать их поставку с США, а на это требовалось время, потом – их нужно было еще изготовить, а производственный цикл такого станка достаточно велик. Затем эти станки еще нужно было доставить в СССР и понятно, что за 1-2 месяца все это было сделать нереально. А это значит, что токарно-карусельные станки с большим диаметром планшайбы имелись на заводе №183 и до ленд-лизовских поставок.
Есть и еще один нюанс. Мы знаем, что такие станки собирались заказывать по ленд-лизу, но не имеем полной картины о том, какое количество больших токарно-карусельных станков было заказано на самом деле, сколько – поставлено (часть могла погибнуть по дороге), и сколько из поставленных станков в итоге было передано НКТП.
Правда, тут у уважаемых читателей может возникнуть вопрос: если в СССР так уж хорошо обстояли дела с токарно-карусельными станками с большим диаметром планшайбы, зачем было заказывать их за границей? Ответ, по всей видимости, заключался в том, что, поскольку сам НКТП не располагал такими станками, для производства танков приходилось «обдирать» другие наркоматы, то есть, по сути дела, производить танки за счет какой-то другой техники, а свое производство не покрывало потребности всех наркоматов сразу. Так что их и заказывали за рубежом, раз уж была такая возможность. Из этого, безусловно, никак не следует, что без указанных станков СССР не смог бы организовать массового производства Т-34-85, и уж точно никак не следует, что накануне войны у заводов не имелось токарно-карусельных станков для программы выпуска Т-34М. В конце концов нельзя забывать и о масштабах: согласно плановым заданиям в течении всего 1941 года завод №183 должен был выпустить 500 Т-34М, в то время как в военном СССР тот же завод выпускал Т-34-85 до 750 танков ежемесячно.
Но вернемся в 1940-41 годы, к производству танков Т-34.
Để được tiếp tục ...
tin tức