300 phút trên đôi vai phụ nữ mong manh
16 сентября 1943 года Новороссийск был окончательно освобождён от немецко-фашистских захватчиков. Вот только не было ни торжественных встреч, ни благодарных жителей… Город представлял собой пепелище с чадящими повсеместно пожарами. По данным Госкомиссии город был уничтожен на 96,5%. Та часть населения, которую не успели эвакуировать в Геленджик, фашисты принудительно угнали в качестве рабсилы в рейх. Секретарь Краснодарского крайкома Селезнёв писал в ЦК ВКПб, что лишь на второй день после освобождения в развалинах города удалось обнаружить местную жительницу с тремя детьми.
Справка государственного архива Краснодарского края о факте насильственного выселения жителей
Инфраструктура была полностью уничтожена. Воздух был наполнен гарью и смрадом от разлагающихся тел. Город наводнили крысы, а в пригородах хозяйничали шакалы-падальщики. Бухта была захламлена потопленными судами, их частями и обломками сбитых самолётов. Железнодорожные пути местами были разбиты, а местами просто завалены изуродованными вагонами. В городе не функционировала ни одно предприятие, да и рабочих рук не было.
Руины новороссийской промзоны восточного берега Цемесской бухты
Но самое страшное было впереди. Освобождённый город был тотально заминирован. Цементные заводы, порт, элеватор, городские парки, автотрассы, даже виноградники Мысхако (а в каменистых почвах Причерноморья виноград растёт лучше картошки) были нашпигованы смертоносным железом. Начало «Голубой (готской) линии» было заминировано с немецкой основательностью, и это без учёта авиабомб и неразорвавшихся снарядов. Возвращающиеся в город по призыву партии и Комсомола граждане во время разборки завалов ежесекундно рисковали.
Памятник Коминтерну, увенчанное фигурой вождя мировой революции, уцелевший во время войны
Не прошло и недели со дня освобождения, как на улице Революции 1905 года взорвался один из немногих относительно целых домов. Взрыв убил более 10 мирных жителей.
Армейские сапёры не могли остаться в городе, увлекаемые вслед за советскими войсками, преследовавшими немцев. Разминировав несколько ключевых объектов и трасс, сапёры оставили город. Поэтому перед секретарём Горкома ВКПб Петром Васевым встала задача не только восстановительных работ и снабжения Новороссийска продовольствием, но и разминирования.
Большинство мизерного вернувшегося населения Новороссийска составляли женщины. В итоге руководство решило сформировать добровольческие бригады разминирования на базе ОСОАВИАХИМа. Естественно большинством добровольцев были девушки, чей возраст не превышал и 25-ти лет. В ноябре 1943 года штаб по разминированию возглавила Анастасия Комиссаренко, до войны она зарекомендовала себя хорошим и деятельным организатором, возглавляя школу ПВХО (противовоздушной и противохимической обороны). Именно она собрала первый отряд добровольцев для обучения минному делу, что само по себе было трудно. Спустя неделю после освобождения население города не превышало и 800 человек.
Жители Новороссийска возвращаются в родного город, в то, что от него осталось
Флотские инструктора, откомандированные лично контр-адмиралом Георгием Холостяковым после встречи с Комиссаренко, обучали фактически на практике во время работ по разминированию. Отличников обучения записывали на дополнительные занятия, чтобы позже ряды инструкторов пополнялись самими добровольцами. Достаточно ярко вопрос снабжения добровольцев освещает тот факт, что лучшие ученики по окончании курса премировались пачкой табака, а, учитывая чисто женский коллектив, табак иногда заменяли куском мыла.
Условия, в которых приходилось работать, на самом деле были исключительно тяжёлыми. Никаких спецпайков добровольцы не получали, вопрос обмундирования также не был решён. Девушкам приходилось обвязывать разбитые ботинки 42-43-го размера телефонными проводами, чтобы те не слетали при ходьбе. Одеты девушки были в фуфайки поверх платьица. Декабрь 1943 года, как и любая обычная новороссийская зима, начался с дождей и ледяного ветра. Фуфайки размокали после целого дня работы, а ночью в подвалах и землянках просто не успевали высохнуть. И на следующее утро девчата натягивали сырые фуфайки и снова отправлялись «в поле». Особенно трудно пришлось отдельному отряду Ларисы Чесноковой, направленному на разминирование горных районов и части «Голубой линии». Чтобы не тратить время на дорогу до места разминирования, девушки решили ночевать прямо там, в блиндажах и землянках. Весь световой день извлекали мины, а по ночам жгли костры, отпугивая шакалов и волков.
Основная работа осуществлялась с помощью щупа. Во-первых, в начале на весь отряд приходилось только два миноискателя. Во-вторых, земля была настолько изрезана осколками и пулями, что миноискатель реагировал буквально на всё.
Несмотря на все эти трудности, отряд рос и вскоре насчитывал свыше 200 минёров, не считая инструкторов. Всё больше становилось представителей мужского пола, почти все «мужчины» отряда были вчерашними школьниками, некоторые несовершеннолетними. Уже к 1944 году одна из самых результативных минёров Надежда Шляхова за разминирование 428 мин «Голубой линии» была представлена к медали «За боевые заслуги». К числу «асов» отряда разминирования принадлежала и Нина Калашникова, бывшая партизанка, и сама Лариса Чеснокова, которая довела свой личный счёт мин до 1300 штук.
Автомобили на расчищенных дорогах между руин города. В первые месяцы после освобождения единственным транспортом, снабжающим город, были две "полуторки". Другого сообщения с "большой землёй" не было.
Вместе с тем как рос отряд, также разрасталась и территория разминирования. Новороссийский отряд командировали в Анапу, Кабардинку, Геленджик и даже в Туапсе. Анастасия Комиссаренко вспоминала, что ей довелось поработать с типами мин и боеприпасов почти всех государств Европы: противотанковые мины, противопехотные (натяжного и нажимного принципа), фугасы с электровзрывателями и многое другое. Классификацию оставляю на откуп профессионалам минного дела, здесь речь идёт о людях. Некоторые мины подрывались прямо на месте. Комиссаренко вспоминала, как минёры подцепляли подобные мины крюком на верёвке и, отойдя на 50-70 м, падая, делали рывок, детонируя мину. Смертоносное железо, которое нельзя было взрывать на месте или безопасней и легче было обезвредить, каждый вечер вывозили на машине, которые в качестве своеобразного сигнального знака «украшали» красными флажками.
Город потихоньку начинал возрождаться, росло население. И вот тут пришла очередная беда. На новороссийских улицах услышали первый детских смех, а вместе с ним первые детские смерти. К сведению тех, кто любит рассуждать про «пили бы баварское», просвещённые европейцы, отступая из города, любили минировать детские игрушки, оставшиеся в развалинах домов, а также кухонную утварь. Так на территории цемзавода «Пролетарий» один блестящий новенький чайник чуть было не погубил самих минёров. Пришлось ОСОАВИАХИМу начать ещё и разъяснительную работу среди населения.
Но апофеозом минной «принципиальности» немцев было обнаружение крупного фугаса под родильным корпусом городской больницы. В различных источниках факт обнаружения описывается несколько различно, с разными подробностями, правда, не исключающими друг друга. Так, саму закладку обнаружила минёр Лиля Тарасова, но к тому времени она была отстранена от службы в отряде, потому что сама была беременна. Поэтому по данным научной конференции «Место подвига – Новороссийск» непосредственное разминирование было поручено Нине Калашниковой, которая, освещая стены факелом, и спустилась в подвал. Она обнаружила заложенные в стенах подвала крупные фугасы с электровзрывателями, подключёнными к электролинии.
К счастью, палаты вплоть до 1945 года освещались «коптилками», сделанными из гильз снарядов. Стоило дать горбольнице электричество и фугасы похоронили бы и рожениц, и новорождённых.
За всё время разминирования отряд новороссийских минёров, подавляющая часть которого состояла из представительниц «слабого» пола, обезвредил свыше 300 000 боевых мин. А в 1944 году был признан лучшим на всей Кубани.
Справка государственного архива Краснодарского края о факте насильственного выселения жителей
Инфраструктура была полностью уничтожена. Воздух был наполнен гарью и смрадом от разлагающихся тел. Город наводнили крысы, а в пригородах хозяйничали шакалы-падальщики. Бухта была захламлена потопленными судами, их частями и обломками сбитых самолётов. Железнодорожные пути местами были разбиты, а местами просто завалены изуродованными вагонами. В городе не функционировала ни одно предприятие, да и рабочих рук не было.
Руины новороссийской промзоны восточного берега Цемесской бухты
Но самое страшное было впереди. Освобождённый город был тотально заминирован. Цементные заводы, порт, элеватор, городские парки, автотрассы, даже виноградники Мысхако (а в каменистых почвах Причерноморья виноград растёт лучше картошки) были нашпигованы смертоносным железом. Начало «Голубой (готской) линии» было заминировано с немецкой основательностью, и это без учёта авиабомб и неразорвавшихся снарядов. Возвращающиеся в город по призыву партии и Комсомола граждане во время разборки завалов ежесекундно рисковали.
Памятник Коминтерну, увенчанное фигурой вождя мировой революции, уцелевший во время войны
Не прошло и недели со дня освобождения, как на улице Революции 1905 года взорвался один из немногих относительно целых домов. Взрыв убил более 10 мирных жителей.
Армейские сапёры не могли остаться в городе, увлекаемые вслед за советскими войсками, преследовавшими немцев. Разминировав несколько ключевых объектов и трасс, сапёры оставили город. Поэтому перед секретарём Горкома ВКПб Петром Васевым встала задача не только восстановительных работ и снабжения Новороссийска продовольствием, но и разминирования.
Большинство мизерного вернувшегося населения Новороссийска составляли женщины. В итоге руководство решило сформировать добровольческие бригады разминирования на базе ОСОАВИАХИМа. Естественно большинством добровольцев были девушки, чей возраст не превышал и 25-ти лет. В ноябре 1943 года штаб по разминированию возглавила Анастасия Комиссаренко, до войны она зарекомендовала себя хорошим и деятельным организатором, возглавляя школу ПВХО (противовоздушной и противохимической обороны). Именно она собрала первый отряд добровольцев для обучения минному делу, что само по себе было трудно. Спустя неделю после освобождения население города не превышало и 800 человек.
Жители Новороссийска возвращаются в родного город, в то, что от него осталось
Флотские инструктора, откомандированные лично контр-адмиралом Георгием Холостяковым после встречи с Комиссаренко, обучали фактически на практике во время работ по разминированию. Отличников обучения записывали на дополнительные занятия, чтобы позже ряды инструкторов пополнялись самими добровольцами. Достаточно ярко вопрос снабжения добровольцев освещает тот факт, что лучшие ученики по окончании курса премировались пачкой табака, а, учитывая чисто женский коллектив, табак иногда заменяли куском мыла.
Условия, в которых приходилось работать, на самом деле были исключительно тяжёлыми. Никаких спецпайков добровольцы не получали, вопрос обмундирования также не был решён. Девушкам приходилось обвязывать разбитые ботинки 42-43-го размера телефонными проводами, чтобы те не слетали при ходьбе. Одеты девушки были в фуфайки поверх платьица. Декабрь 1943 года, как и любая обычная новороссийская зима, начался с дождей и ледяного ветра. Фуфайки размокали после целого дня работы, а ночью в подвалах и землянках просто не успевали высохнуть. И на следующее утро девчата натягивали сырые фуфайки и снова отправлялись «в поле». Особенно трудно пришлось отдельному отряду Ларисы Чесноковой, направленному на разминирование горных районов и части «Голубой линии». Чтобы не тратить время на дорогу до места разминирования, девушки решили ночевать прямо там, в блиндажах и землянках. Весь световой день извлекали мины, а по ночам жгли костры, отпугивая шакалов и волков.
Основная работа осуществлялась с помощью щупа. Во-первых, в начале на весь отряд приходилось только два миноискателя. Во-вторых, земля была настолько изрезана осколками и пулями, что миноискатель реагировал буквально на всё.
Несмотря на все эти трудности, отряд рос и вскоре насчитывал свыше 200 минёров, не считая инструкторов. Всё больше становилось представителей мужского пола, почти все «мужчины» отряда были вчерашними школьниками, некоторые несовершеннолетними. Уже к 1944 году одна из самых результативных минёров Надежда Шляхова за разминирование 428 мин «Голубой линии» была представлена к медали «За боевые заслуги». К числу «асов» отряда разминирования принадлежала и Нина Калашникова, бывшая партизанка, и сама Лариса Чеснокова, которая довела свой личный счёт мин до 1300 штук.
Автомобили на расчищенных дорогах между руин города. В первые месяцы после освобождения единственным транспортом, снабжающим город, были две "полуторки". Другого сообщения с "большой землёй" не было.
Вместе с тем как рос отряд, также разрасталась и территория разминирования. Новороссийский отряд командировали в Анапу, Кабардинку, Геленджик и даже в Туапсе. Анастасия Комиссаренко вспоминала, что ей довелось поработать с типами мин и боеприпасов почти всех государств Европы: противотанковые мины, противопехотные (натяжного и нажимного принципа), фугасы с электровзрывателями и многое другое. Классификацию оставляю на откуп профессионалам минного дела, здесь речь идёт о людях. Некоторые мины подрывались прямо на месте. Комиссаренко вспоминала, как минёры подцепляли подобные мины крюком на верёвке и, отойдя на 50-70 м, падая, делали рывок, детонируя мину. Смертоносное железо, которое нельзя было взрывать на месте или безопасней и легче было обезвредить, каждый вечер вывозили на машине, которые в качестве своеобразного сигнального знака «украшали» красными флажками.
Город потихоньку начинал возрождаться, росло население. И вот тут пришла очередная беда. На новороссийских улицах услышали первый детских смех, а вместе с ним первые детские смерти. К сведению тех, кто любит рассуждать про «пили бы баварское», просвещённые европейцы, отступая из города, любили минировать детские игрушки, оставшиеся в развалинах домов, а также кухонную утварь. Так на территории цемзавода «Пролетарий» один блестящий новенький чайник чуть было не погубил самих минёров. Пришлось ОСОАВИАХИМу начать ещё и разъяснительную работу среди населения.
Но апофеозом минной «принципиальности» немцев было обнаружение крупного фугаса под родильным корпусом городской больницы. В различных источниках факт обнаружения описывается несколько различно, с разными подробностями, правда, не исключающими друг друга. Так, саму закладку обнаружила минёр Лиля Тарасова, но к тому времени она была отстранена от службы в отряде, потому что сама была беременна. Поэтому по данным научной конференции «Место подвига – Новороссийск» непосредственное разминирование было поручено Нине Калашниковой, которая, освещая стены факелом, и спустилась в подвал. Она обнаружила заложенные в стенах подвала крупные фугасы с электровзрывателями, подключёнными к электролинии.
К счастью, палаты вплоть до 1945 года освещались «коптилками», сделанными из гильз снарядов. Стоило дать горбольнице электричество и фугасы похоронили бы и рожениц, и новорождённых.
За всё время разминирования отряд новороссийских минёров, подавляющая часть которого состояла из представительниц «слабого» пола, обезвредил свыше 300 000 боевых мин. А в 1944 году был признан лучшим на всей Кубани.
tin tức